Л. Волков-Ланнит, заслуженный работник культуры РСФСР.
Клавесин Ванды Ландовской
Последние десять лет жизни Толстой провел в Ясной Поляне. И сюда, как раньше в Москву, в Хамовнический переулок, к нему отовсюду тянулись люди.
Тихими летними вечерами в усадьбе слышалась музыка. Она звучала в исполнении знаменитых композиторов, пианистов, певцов. Подтверждений тому немало. И это был не только Моцарт и Бетховен. Чайковский был потрясен, когда узнал, что Лев Николаевич плакал, слушая его произведения для квартета.
Лев Николаевич с равным интересом относился он и к народному творчеству: любил смотреть хороводы, слушать крестьянские хоры.
По приглашению писателя в Ясную Поляну приезжала собирательница музыкального фольклора Е. Э. Линева. Она демонстрировала ему* старинные русские песни, записанные на фонограф. В конце декабря 1907 года Льва Николаевича посетила известная польская пианистка Ванда Ландовская (1877—1959). Она привезла с собой клавесин, на котором исполняла музыку и песни разных народов. Клавесин — щипковый клавишный инструмент — был распространен в XVII и XVIII веках. Ландовская взялась возвратить ему жизнь и объехала монастыри Франции в поисках нот, специально написанных для клавесина. Случайные находки помогли пианистке восстановить многие забытые произведения. До приезда в Россию Ландовская побывала в Китае, и Толстой отнесся с большим вниманием к ее рассказам о китайской музыке.
Перед читателем редкая фотография: Лев Николаевич слушает игру Ландовской. Снимок сделан 24 декабря 1907 года. Верный помощник писателя Н. Н. Гусев так вспоминает об этом дне:
— Это — настоящее искусство,— сказал он,— искусство, созданное рабочим народом, понятно всякому: персиянин поймет русского, русский — персиянина…
Осталась еще одна память о встрече Толстого с Ландовской. В 1935 году выступление артистки записали на граммофонную пластинку. Ландовская исполнила на клавесине три произведения Баха, которые очень нравились Льву Николаевичу. Эта пластинка теперь переиздана.
Из дневника В. Ф. Булгакова
Начало XX века ознаменовалось своеобразным событием: на смену фонографу пришел граммофон. 9 декабря 1903 года «поющую машину» демонстрировали в Ясной Поляне. Граммофон привез по просьбе
В. В. Стасова биограф Толстого П. А. Сергеенко. Владимиру Васильевичу Стасову хотелось доставить удовольствие хозяину дома, хотя никто не знал, понравится ли эта музыкальная новинка.
В воспоминаниях П. А. Сергеенко находим: «…вечером все обитатели дома вместе со Львом Николаевичем собрались в зале. Граммофон с огромным рупором был поставлен на рояль. Отец мой и я заводили пружину и ставили пластинки. …Лев Николаевич от времени до времени произносил недоумевающее: «Гм! Гм!»
Как это понять? Не понравилось? Отгадка пришла позднее.
В октябре 1909 года Московское Общество деятелей периодической печати и литературы попросило Льва Николаевича наговорить пластинку в пользу нуждающихся литераторов. Он это сделал, и в знак признательности Общество преподнесло ему граммофон.
Подарку (смотрите тут) нашлось практическое применение. 19 апреля 1910 года к Толстому приехали гости из Японии — служащий министерства путей сообщения Мидаутаки и директор Высшей школы в Киото Хорада. Вместе с японскими гостями Толстой направился в деревню. В дневнике В. Булгакова читаем:
«Помню, Лев Николаевич и Хорада несли по пачке пластинок, я нес ящик, а И. И. Горбунов-Посадов — трубу.
В начале деревни, как раз перед башнями при въезде в усадьбу. Толстой собрал большую толпу крестьян. Поставили на столик, вынесенный из соседней избы, «машину», и яснополянская улица огласилась звуками веселых песен и плясовых мелодий».
Далее…
Далее из категории Интересные факты: "Судьба «цыганской патти»"
