Поначалу ЛАГГ-3 вооружён пушкой и двумя пулеметами ШКАС. Военные пожелали увеличить запас патронов. Затем новая просьба — заменить ШКАСы крупнокалиберными пулеметами Березина. Потом снова: увеличить запас патронов…
Огневая мощь машины возросла, но конструктор не радовался. Нарушение весового баланса не прошло безнаказанно. Перестало держать шасси. Пришлось его усиливать. Машина стала еще тяжелее.
Утяжеленный ЛАГГ труднее взлетал, хуже вёл себя на маневре. А тут грянула война. Времени на эксперименты больше не оставалось.
В первых же боях раскрылись сильные и слабые стороны ЛАГГов. Герой Советского Союза Марк Галлай вспоминает, как на ЛАГГ его друга, впоследствии известного летчика-испытателя Алексея Гринчика налетела стая «Мессершмиттов». Бой завязался отчаянный. Гринчик сбил двух «мессеров». Но вот снаряд вражеской пушки разорвался в моторе его машины. Враги безжалостно расстреливали снижавшийся истребитель. Крылья и фюзеляж изрешечены. Из перебитых трубопроводов хлещут бензин, вода и масло. Фонарь кабины сорван. Вместо приборной доски — какая-то каша. Но ЛАГГ летит! Мало того: раненый Гринчик на смертельно подбитом самолете сбил и третьего противника.
Живучесть, о которой рассказывает М. Галлай, поражала. Но сложное управление и тяжелый взлет не всегда приводили ЛАГГ к победам. А в первые месяцы войны они нужны были как никогда…
Разумеется, так продолжаться не могло. Почти одновременно родились два решения. Руководители авиационной промышленности решили снять с производства ЛАГГ-3, а Семен Алексеевич — заменить его новым, более совершенным истребителем.
Трудно даже объяснить, сколь смелым и неожиданным было намерение Лавочкина. В годы войны, когда фронт требует тысячи самолетов, неизменность конструкции — один из важнейших принципов. За этим следили со свирепейшей строгостью. И представители главных конструкторов на самолетостроительных заводах охраняли от изменений буквально каждую гайку, каждый болт. Ведь даже самое маленькое изменение конструкции затрудняло работу на фронтовых аэродромах. И вот в этих-то условиях молодой конструктор брал на себя тяжкую ответственность: за считанные недели и месяцы создать новый истребитель.
Лавочкин нашел кардинальное решение, способное резко изменить судьбу его истребителя. Машина тяжела. Ей не хватает мощности. Значит, нужен новый двигатель!
Мотор Аркадия Дмитриевича Швецова, которым решил воспользоваться Лавочкин, отличался от стоявшего на ЛАГГе-3 двигателя В. Я. Климова. Он имел не жидкостное охлаждение, а воздушное. Никаких радиаторов. Тепло уходило через многочисленные тонкие ребрышки на наружной поверхности цилиндров, расположенных поперек потока, как лучи звезды. Правда, такое расположение цилиндров сильно увеличивало аэродинамическое сопротивление. Однако мощность швецовского мотора с лихвой перекрывала эти потери. К тому же двигатель воздушного охлаждения, как броневой щит, защищал летчика при лобовых атаках, увеличивал прославленную живучесть машины.
Отличное решение! Но и цена, которую запросил с конструктора самолет, оказалась немалой. Большая площадь «лба» двигателя воздушного охлаждения меняла компоновочную схему самолета. Это грозило весьма серьезными осложнениями…
Далее из категории История технологий: "Лавочкин. В сказочный срок."
