В последние годы шахматная игра стала для Толстого неотъемлемой частью давно выработанного режима жизни. Ежедневно он в определенный час, обычно вечерами, играл в шахматы.Шахматы и музыка— вот две большие радости, которые позволяли Толстому забывать порой о житейских невзгодах. Однажды, вспоминает Гольденвейзер, после обеда они играли в шахматы. По окончании партии Лев Николаевич сказал ему: «Когда мы с вами молчали за шахматами, я все думал, что предстоит еще радость — музыка».
Толстой восхищался многообразием комбинационных возможностей в шахматах, неожиданностью появлявшихся в ходе игры ситуаций и какой-то глубокой внутренней закономерностью борьбы, скрывающейся за далекими и всесторонними расчетами шахматиста. Эти-то моменты и привлекали внимание писателя, когда он прибегал к шахматам для сравнения или сопоставления с каким-либо жизненным явлением. Вот несколько высказываний Толстого, относящихся к последним годам жизни и записанных его современниками.
«У Паскаля сказано: — это я себя хочу похвалить, «чем умнее человек, тем больше различных характеров он видит». Это, как в шахматы: хороший игрок видит все разнообразие партий, а плохому кажется, что они все одинаковые».
«Как в шахматах бывают совершенно неожиданные совпадения и случайные комбинации, так еще удивительнее это бывает в жизни».
«Удивительно — во всяком, даже маленьком деле нужно обдумать все много раз со всех сторон, прежде чем сделать. Все разно, если будешь рубаху шить, или даже просто делать шахматный ход. И если не обдумаешь, сразу испортишь — рубахи не сошьешь, партию проиграешь».
«Самоубийца похож на шахматного игрока, партия которого стоит плохо и который вместо того, чтобы играть с удвоенным вниманием, предпочитает сдать ее, смешав фигуры».
Кто же был партнером Л. Толстого в начале 900-х годов? Как обычно, друзья, знакомые, посетители. Кроме уже упоминавшихся С. Толстого, М. Сухотина, А. Гольденвейзера, С. Танеева, Э. Моода, здесь часто можно было встретить среди играющих В. Черткова и его сына Владимира, литераторов П. Сергеенко и А. Хирьякова, финского писателя А. Ернефельта и других. Некоторые из них — Сергеенко, Сухотин, Чертков — большей частью проигрывали Толстому, другие — старший сын писателя, Хирьяков, Гольденвейзер, Моод,— хотя и не могли подчас избежать поражений, все же насчитывали в своем активе гораздо больше единиц, чем нулей.
Среди партнеров Льва Николаевича в эти годы следует отметить, в частности, англичанина Эльмера Моода, известного переводчика и автора монографии о жизни Толстого. В своих работах Моод уделяет некоторое внимание и шахматным увлечениям писателя. Он оказался единственным шахматистом, который записал игранные Толстым партии. Им были опубликованы две партии. В одной из них, игранной в 1906 году. Толстой белыми хорошо использовал оплошность противника в гамбите Сальвио, развил сильную атаку на короля и под угрозой скорого мата вынудил Моода к сдаче уже на 21-м ходу. В другой партии она также игралась в Ясной Поляне, но три года спустя — Лев Николаевич играл черными испанскую партию и потерпел поражение на 24-м ходу. Толстому был тогда 81 год. Обе партии Толстого, были напечатаны в книге Моода «Жизнь Толстого в последние годы», вышедшей в Лондоне в 1911 году на английском языке.
Следующая страница
Далее из категории Интересные факты: "600 партий с Гольденвейзером (2)"
