Ранее из категории Интересные факты: ""

Новые люди, новые встречи.

Предыдущая страница

В начале 80-х годов у Толстого, как известно, произошел коренной перелом в мировоззрении. «Я отрекся от жизни нашего круга, признав, что это не есть жизнь»,— писал он в «Исповеди».
Новые взгляды Толстого нашли отражение и в образе его жизни. Он перестал пить вино, курить, перешел на вегетарианскую пищу.
Была и еще одна «привычка», от которой он одно время хотел отвыкнуть,— шахматы. Толстой пришел к мысли, что они противоречат учению о «непротивлении злу». Эта игра постоянно причиняла «боль ближнему», доставляла неприятности и страдания. Вместе с тем она вызывала нередко «дурные чувства» к противнику. Все это не вязалось со всепрощающей толстовской моралью. В его «Дневнике» в это время мы встречаемся с такими записями:
«(24 ноября 1889 года).—Ездил в Ясенки, а потом пилил с А(лексеем) М(итрофановичем Новиковым). Шахматы возбуждают в нем дурное чувство. Бокс кулаками нехорош (о), также нехорошо и бокс соображением (разрядка наша.— И. Л.).
(27 ноября 1889 года).—Жив. Утром рубил, пытался писать о науке, и искус(стве), только испортил; Не пошло. Ходил далеко по полям и лесам. После обеда и шахмат (укоряет совесть — за шахматы, да и всё) написал письмо…»

И все же удовольствие, получаемое от игры, радость и удовлетворение от своеобразной мыслительной борьбы были так велики, что с ними не могли совладать никакие укоры совести. Был, правда, один случай, когда Толстой не послушался веления сердца. Это было зимой 1896—1897 года, когда в Москве происходил матч-реванш между молодым чемпионом мира Эммануилом Ласкером и ветераном шахмат, экс-чемпионом мира Вильгельмом Стейницем. Л. Н. Толстому не был чужд интерес к общественной шахматной жизни. По-видимому, это чувство спортивного интереса к шахматным состязаниям сохранилось у него в какой-то мере еще с 50-х годов, когда он был частым посетителем столичного шахматного клуба. Особенно сочувствовал Толстой великому русскому шахматисту Михаилу Ивановичу Чигорину, который в конце 80-х начале 90-х годов дважды играл матчи на первенство мира с В. Стейницем. По свидетельству С. Толстого, Лев Николаевич говорил: «Я не могу побороть в себе свой шахматный патриотизм и не желать, чтобы первым шахматистом был русский».

Матч Ласкер — Стейниц начался 7 ноября 1896 года в Москве на средства одного русского мецената и продолжался до 14 января следующего года. В семье Толстого кто-то предложил поехать посмотреть на игру двух выдающихся шахматистов. Л. Н. Толстой охотно согласился. Но в это время в разговор вмешался один из последователей писателя, английский журналист Э. Моод, который заметил, что профессиональная игра с ее завистью и перебранками и тем, что она ставит способности на службу самой игре, противоречит общему духу его учения. После этого Толстой спокойно, обращаясь к присутствующим, сказал; «Я думаю, что не надо идти; вот Моод находит, что это было бы нехорошо».
И Толстой не пошел на матч двух шахматных корифеев. Моод в дальнейшем очень сожалел о своем поступке.
Эпизод этот в «шахматной биографии» Л. Толстого — исключение. Ибо в ту пору Толстой часто играл в шахматы. И не только в Ясной Поляне. С 1881 года и до конца 90-х годов писатель зимнее время жил с семьей преимущественно в Москве. Здесь в доме Толстых (ныне улица Льва Толстого, дом 21) редко выдавался вечер без шахмат. Часто состязались с Львом Николаевичем С. С. Урусов и А. А. Берс, президент Московского математического общества и страстный шахматист Н. В. Бугаев и профессор зоологии Московского университета С. А. Усов, Э. Моод и зять Толстого М. С. Сухотин, композитор С. И Танеев и сын писателя С. Л. Толстой.

Следующая страница

Далее из категории Интересные факты: ""