Русский флот. 1699 год (2)

Предыдущая страница
Недовольный миром царь в ожидании переговоров не оставлял приготовлений к войне. В Воронеже деятельность превосходила вероятие. Назначенный флот возникал под присмотром неусыпного монарха, но посреди трудов известие о кончине Лефорта, воспоследовавшей 12 марта, поразило его. Дружба и уважение государя к сему человеку заставили его поспешно уехать в Москву для торжественного погребения своего любимца и наставника. Горесть, однако же, недолго удержала Петра в столице; он возвратился вскоре к своим занятиям в Воронеже с Федором Алексеевичем Головиным, пожалованным на место покойного Лефорта в генерал- адмиралы.
По наступлении весны назначен посланником в Константинополь думный дьяк Украинцев для постановления мирных статей. Петру очень хотелось знать, отдаст ли Порта русским их завоевания или должно будет продолжать неприязненные действия. Обещание, данное Августу, начать со шведами войну по заключении мира с турками заставляло его также поспешать переговорами.

Посол выехал из Воронежа 27 апреля водою. Конвой состоял из ново построенных 10 бригантин, 4 галер, 20 галиотов, 1 яхты, 4 чаек, 2 рыбачьих судов м 500 плоских стругов с провиантом и амуницией. Из Азова флот с государем под командою нового генерал-адмирала отправился к Таганрогу, где государь, осматривая начатые в прошлом годе укрепления гавани и делая распоряжения к лучшему устройству нового порта, не упустил из виду и будущих его выгод, засадив собственноручно большие пространства земли дубовыми желудями.

1 августа начались эволюции, во время которых государь на военном корабле, под командою известного уже Мюйса бывшем, прошел все нижние чины, начиная с юнги. После сих эволюций посланник пересел на 40-пушечный фрегат, названный «Крепостью», на котором было 111 чел. под командою капитана Памбурга, и все бригантины, 2 галеры, 6 галиотов, яхта и 6 казацких судов со 100 чел. каждое провожали сей фрегат до Керчи, где 18-го числа встречены были турецкою эскадрою, состоявшею из 4 кораблей и 9 галер. 28 августа российский флот вышел из Керчи для возвращения в Азов, а фрегат с Украинцевым отправился в сопровождении турецких кораблей в Черное море и 2-го числа сентября вступил в Константинопольский пролив. Гром пушек возвестил прибытие посла к столице Порты, и султан, встревоженный салютом под стенами сераля, едва не приказал истребить дерзновенных россиян. С турецких кораблей, на коих знали о бытности государя на флоте, пронесся слух, будто бы он сам находится инкогнито на фрегате для осмотра укреплений константинопольских; а между тем капитан Памбург по приказанию государя снял в самом деле карту берегов Черного моря и входа в пролив.

Крымский хан, огорченный заключенным в Карловиче перемирием, оставлявшим русским все завоевания, а более страшась от взятия Азова и построения Таганрога потери всего Крыма, из коего выход был уже ему заперт, старался наклонить султана к большему неудовольствию, уверяя, что Россия теперь бессильна от мятежей и беспокойствий противу царя за новые перемены, что он, невзирая на заключенное перемирие, строит флоты и крепости, чем явно показывает неприязненное расположение к Порте, и что должно или заключить мир или, не медля, объявить войну, не дав успокоиться и усилиться России.

Из Азова в сентябре месяце отправился государь в Москву, где дожидались его послы Карла XII для подтверждения мира, заключенного в Кардиссе. Царь принял их ласково, но отказал их требованию, покуда не получит от шведского двора удовлетворения жалоб своих на Далберга и других оскорблений, причиненных шведами россиянам. Итак, послы отправились обратно, не получив желаемого.    
Таким образом, в ожидании заключения мира с турками « в надежде оставить владение Азова за собою, государь помышлял о новой войне со шведами. И так прошел последний год XVII столетия.