Памяти царя освободителя. Александр II.

Советские люди воспитанные на основе учебников истории, написанных в XX веке, несомненно, знают о крестьянском освободительном движении. В памяти из школьной программы имена лидеров движения от воспетого в песнях Стеньки Разина, донского казака, грозного Емельяна Пугачева, его ближайшего сподвижника и полководца Салавата Юлаева до современных революционеров. Однако, я был очень удивлён когда прочитал о роли в освобождении крестьян императора Александра II. Особенно насколько высоко оценивает его деятельность пресса того времени.

Итак вашему вниманию предлагается статья из журнала «Нива» за 1898 год.  

Памяти Царя-Освободителя. Журнал «Нива» №33 1898г.
(С 5 рисунками на стр. 657, 659, 660 и 661.)

На днях вся Россия торжественно отпразднует день открытия и освящения памятника Царю-Освободителю в московском Кремле.

Не первый уже памятник сооружает благодарная Россия своему великому преобразователю, вдохнувшему в нее новую, лучшую жизнь и призвавшему ее к свободному труду во всех отраслях человеческой деятельности. На юге и севере, на востоке и западе, в Ростове, Одессе и Гельсингфорсе, в Самаре, Казани и Ченстохове, сооружены ему уже памятники. И Петербург уже почти окончательно отстроил грандиозный памятник Царю-Освободителю — церковь на месте, где он безвременно погиб от руки безрассудных убийц. Но пока еще Царь-Освободитель, законодатель, имя которого не только может быть поставлено на ряду с именами благороднейших монархов, но сияет особенно ярким блеском для нас, всецело еще находящихся под воздействием его великих реформ, не дождался памятника в том городе, где он родился, — в первопрестольной столице России.

Ныне место рождения великого преобразователя украсится, наконец, его благородным ликом. Представители всей России соберутся на торжество открытия и освящения этого памятника. Мы пока еще не можем дать его изображения, так как первоначальный проект подвергся значительным изменениям, а в окончательном виде памятник будет доступен лишь со дня открытия. Но мы уже теперь радостно присоединяем и наш слабый голос к общему хору тех сочувственных голосов, которые всюду в России вспомнят в этот день о вечных заслугах императора Александра II пред обновленной им родиной.

Кому не известен пророческий стих незабвенного воспитателя Царя-Освободителя, Жуковского:

Да встретит он обильный честью век,
Да славного участник славный будет,
Да на чреде высокой не забудет
Святейшего из званий: человек!
Жить для веков в величии народном,
Для блага всех-свое позабывать,
Лишь в голосе отечества свободном
С смирением дела свои читать:
Вот правила царей великих внуку…

От этих «правил великих царей» внук не отступил ни на шаг. Все его законодательство является непреложнейшим свидетельством, что он «на чреде высокой» никогда не забывал «святейшего из званий: человек», а вся его жизнь и мученическая кончина служат не менее непреложным свидетельством, что он для «блага всех» забыл «свое» собственное благо.

Вспомним же в коротких словах ныне, накануне открытия и освящения ему памятника в Москве, его великие преобразования и его жизнь, столь красноречиво оправдавшие пророчество Жуковского. На одном из наших рисунков, составленном Зичи, символически изображено все царствование Царя-Освободителя. В центре рисунка помещен портрет великого императора, — дорогие, всем знакомые черты его лица. Над ним изображены отдельные моменты его царственной жизни: коронация, крещение наследника престола, принесение им присяги. Рядом с портретом красуются сцены посещения им раненых во время войны и милостивого общения с крестьянами на охоте; наконец, под портретом символически изображены главные его деяния и законодательные реформы: освобождение крестьян, освобождение болгар, судебная реформа, всеобщая воинская повинность, — и все это озаряется эмблемою любви к ближнему — крестом.

Художник прав: он верно отметил то, что составляет источник всех реформ преобразователя. Любовь к ближнему, уважение к достоинству человека, вера в человеческую природу, — вот чем преисполнена была душа покойного монарха, и вот источник тех преобразований, которые, постепенно развиваясь, широкою волною полились по лицу русской земли, обновили вашу родину, дали ей новую жизнь, сразу двинули ее исполинскими шагами на пути усовершенствования и дали те изумительные результаты, которых мы, в должной мере, не оцениваем только потому, что упускаем из виду, чем была Россия до Царя-Освободителя, и какою он оставил ее после своей смерти.

Когда ему было 11 лет от роду, он, путешествуя по России, проникается особенным состраданием к бедности и невежеству крестьян. 13-летним юношей, он совершает путешествие в Сибирь и встречает многочисленных ссыльных, в том числе и декабристов. Сердце его проникается состраданием к ним, и он немедленно обращается к государю с просьбою о смягчении их участи. На возвратном пути из Сибири его настигает, около Симбирска, ответное письмо государя. И вот, среди дороги, под открытым небом, наследник престола, весь сияя от радости, спешит обнять своих двух спутников, Кавелина и Жуковского, передавая им содержание письма, возвестившего «милость к несчастным». Кто далее не знает тех чувств, которые вызывала в нем Крымская кампания. «Вы поймете, — писал он главнокомандующему: — что в душе моей происходит, когда я думаю о геройском гарнизоне Севастополя, о дорогой крови, которая ежеминутно проливается на защиту родного края. Сердце мое обливается этою кровью, тем более что горькая чаша эта досталась мне по наследству». И когда он попадает на театр военных действий, когда он стоит в Севастополе у кладбища, где нашли себе последнее упокоение десятки тысяч защитников этого города, — он рыдает, как ребенок. Он не может приступить к коронованию раньше, чем не смолкнет гром брани, не перестанет литься кровь. И какою радостью, какою жалостью к несчастным и обездоленным, каким торжественным благовестом звучат манифест о восстановлении желанного мира и коронационный манифест. Как радуется царь, что он, после тяжелого бедствия, постигшего Россию, может придти ей на помощь, облегчить страдания, утешить скорбящих, простить провинившихся. И сверх того, он уже тогда ясно и твердо указывает путь, которого намерен держаться, чтобы прошлого не могло повториться: «Да утверждается и совершенствуется внутреннее благоустройство России; правда и милость да царствуют в судах ее; да развивается повсюду и с новою силою стремление к просвещению и всякой полезной деятельности».

Эти высокознаменательные слова не остались словами, и тотчас после войны начались подготовления к тому, чтобы оправдать их на деле, в целом ряде великих реформ, — этом незыблемом памятнике человеколюбия и государственной проницательности Царя-Освободителя. Первая и самая славная из этих реформ — освобождение от крепостной зависимости 23 миллионов крестьян с их семействами, т.е. в сущности, освобождение более 50 миллионов живых существ от произвола и насилия их господ. Мы не станем здесь выяснять грандиозное значение этой реформ мы, как осуществление элементарнейшего требования общественной правды и справедливости, не станем указывать на неисчислимые благодетельные последствия, которые она имела во всех сферах народной и государственной жизни. Но необходимо здесь отметить, что это было не простое освобождение крестьян, а освобождение крестьян с землею, т.е. такая реформа, какой мы нигде не встречаем на Западе, и которая, вместе с тем, составляет одно из высших проявлений гуманного законодательства всех времен и народов. Царь-Освободитель, приступая к этой реформе, наталкивался на массу затруднений: освобождение крестьян без земли уже было шагом, на который никак не могли решиться его предшественники. Но император Александр II, заявив во всеуслышание, что освобождение крестьян составляет его «непременную волю», с той же твердостью провозгласил, что он допускает освобождение крестьян только с землею, с их усадебною оседлостью, с теми участками, которыми они пользовались до освобождения.

Уже будучи наследником престола, Царь-Освободитель принимал самое живое участие во всех работах, задуманных для улучшения быта крестьян, а тотчас после заключения мира он всецело посвятил себя этому делу и трудился над ним с такою выдержкою, с таким знанием всех деталей, что приводил своих непосредственных помощников и свидетелей этого труда в изумление. Когда настал решительный момент, когда состоялось заседание государственного совета, обсуждению которого подлежала величайшая законодательная реформа нашего века, государь произнес длинную речь, в которой подтвердил свое непреклонное желание, чтобы реформа состоялась. «Эта речь, — говорит один из государственных людей того времени: — доказала глубокое знание, которым обладает император по отношению ко всему этому делу, доказала, насколько он имеет о нем ясное представление, и обнаружила тот рациональный план, которому он следовал с полною твердостью. Эта речь поставила государя бесконечно выше всех его министров и членов совета. Он вырос безмерно, а они опустились. Отныне он приобрел себе бессмертие. Надо заметить, что эта речь не была разработана какой-нибудь канцелярией совета, не была написана и прочитана, — нет, то была совершенно свободная импровизация, естественное представление мысли, которая давно созрела в голове». Еще раньше государь, совершая поездки по России, произносил, при приеме дворянства разных губерний, целый ряд речей, в которых выяснял значение крестьянской реформы и выражал свою твердую волю, чтобы она была немедленно осуществлена.

Словом, он был первым и лучшим работником в этом великом деле человеколюбия, благополучно осуществленном только благодаря его просвещенному почину, его настойчивости, его железному трудолюбию и его глубокой вере в человека.

С истинным благоговением наши читатели взглянут на два рисунка, помещенные в этом нумере Нивы. Один из них изображает тот торжественный момент, когда Царь-Освободитель накануне 19-го февраля — этого достопамятнейшего дня в новейшей истории России коленопреклоненно молится у гробницы своего отца, почерпая в молитве силу для предстоящего ему великого подвига. Второй изображает рабочий его кабинет в Зимнем дворце, где он задумал великие реформы своего царствования и ревностно трудился над их осуществлением.

Тяжелые испытания пришлось перенести Царю-Освободителю… Но ни на миг, до последнего дня его жизни, вера в лучшие стороны человеческой природы в нем не иссякла. Все его преобразования подтверждают это с красноречием, не допускающим никакого сомнения. Если он, приступая к освобождению крестьян, доверился лучшим чувствам, воодушевлявшим наше дворянство, и здравому отношению самих освобождаемых крестьян ли своей пользе, если он предпринял эту реформу, поощряя и прямо требуя содействия заинтересованных сторон и всего общества, то затем он превратил это содействие общества в деле осуществления государственных задач в нечто постоянное, составляющее неотъемлемое звено государственного управления. Таков основной смысл городовой и земской реформ. Таков и основной смысл нового суда с привлечением к нему самого общества в лице присяжных поверенных и заседателей. Таков основной смысл устава о всеобщей воинской повинности, превратившего дело защиты государства от внешнего врага в общенародное дело. Таков, наконец, и основной смысл нового закона о печати, в силу которого государь дал печати право публично обсуждать все распоряжения правительства. Доверие к обществу, к лучшим сторонам человеческой природы сквозит во всех этих великих законодательных актах.

Надо ли указывать на другие проявления этой несокрушимой веры в человека? Их даже перечислить трудно — так они многочисленны. Царь-Освободитель, даровал свободу десяткам миллионов людей, обеспечив их материально, призвав все классы населения к свободному труду и к личному участию в управлении хозяйственными делами отечества, всячески заботился о просвещении освобожденного им народа, так что народные школы, в собственном смысле этого слова, впервые возникли в царствование Александра II. Он отменил телесное наказание; он уничтожил все ужасы прежнего рекрутского набора; он дал женщине возможность получать образование наряду с мужчиною; он уничтожил пагубную откупную систему, представлявшую открытое грабительство народа; он уничтожил налог на соль и заключение в тюрьму несостоятельных должников; он облегчил в значительной степени участь преступников, произвел коренную тюремную реформу; он даровал свободное богослужение единоверцам; он лично беседовал с раскольниками, называя их своими детьми; он дал права евреям; он значительно улучшил быт православного духовенства; он освободил детей духовенства от принудительного сохранения ими своего сословия, — нет, невозможно перечесть всего, что сделано Царем-Освободителем в духе того гуманного законодательства, самого выдающегося представителя которого в нем чтит вся просвещенная и благодарная Россия.

И каковы же были последствия этой деятельности Царя-Освободителя, чем была Россия до него и чем она стала после него? Перечислить все благие последствия начинаний Александра II еще гораздо труднее, чем перечислить его реформы, потому что их во сто крат больше. В течение 26-летнего его царствования Россия стала неузнаваема. Куда мы ни взглянем, везде мы видим, что Россия, благодаря реформам Александра II, двинулась исполинскими шагами. Приведем для примера лишь несколько сухих цифр. До Царя-Освободителя железных дорог насчитывалось в России 630 верст; теперь их — десятки тысяч; в начале царствования Александра II наш бюджет составлял около трехсот миллионов, теперь он далеко превысил миллиард; обороты нашей внешней торговли составляли также около 300 миллионов, теперь они значительно превышают миллиард; одних народных училищ при Александре II возникло почти 20,000, женских учебных заведений — до 300, газет и журналов — более 700. Несмотря на все нерасположение Царя-Освободителя вести воины, несмотря на то, что царский валик, с которого он наблюдал под Плевною военный действия, был, по выражению Боткина, для него истинною «Голгофою», в его царствование территория России увеличилась на 355,000 кв. верст, так что и новая армия, созданная Царем-Освободителем, вполне оправдала доверие монарха к «свободному труду». И поневоле, взвешивая все эти последствия деятельности Царя-Освободителя и вникая в гуманный дух этой деятельности, всякий из нас воскликнет … «Было ли в новейшей истории царствование более славное, более выдающееся столь великими законодательными преобразованиями, как царствование Александра II? Память о нем будет вечно жить в любви, сочувствии и удивлении к нему как его собственного народа, так и всех других народов».

Действительно, трудно поверить, что наш материальный, эгоистичный и во многом столь жестокий век создал такого идеальнонастроенного и гуманного монарха, каким был Царь-Освободитель. Монарх этот будет всегда служить примером для истиннопросвещенных законодателей, и отдаленнейшие поколения еще будут с чувством глубокой признательности и благоговения чтить его благородную память.
1898г.