Итак, нужно оставить Париж, расстаться с друзьями— Мерсенном, Робервалем, Каркази, такими же страстными поклонниками математики, как он сам,— и переезжать в провинциальный Руан. Но как это ни странно, Этьен Паскаль, один из основателей научного кружка, положившего начало будущей Парижской Академии, был счастлив: в Руане его ждала спокойная должность интенданта. Вог когда можно будет безраздельно отдать себя любимому делу!
Еще несколько лет назад Этьен Паскаль и Роберзаль писали знаменитому математику Ферма: «Нам в действительности неизвестна основная причина падения тяжестей». И именно в Руане Паскаль хотел поставить опыты, которые бы разрешили эту проблему.
В сборах участвовали все члены семьи Паскаля, кроме 17-летнего Блеза. Он то запирался в кабинете, где часами сидел над моделью какой-то странной машины, то выходил в залу, служившую одновременно гостиной и столовой, бродил, словно тень, натыкаясь на узлы и картонки. Старшая сестра Блеза, Жильберта, негодовала: неужели брат не видит, что он мешает?!
Но Этьен Паскаль остановил Жильберту.
— Не трогай его,— сказал он, с любовью глядя на сына и многозначительно улыбаясь:— Он «услышал звон тарелки»…
Это было, когда они жили в Клермон-Ферране. Блезу шел тогда десятый год. Однажды в доме собрались гости. Кто-то во время обеда случайно задел ножом фаянсовое блюдо. Раздался глухой, долгий звук. Блез прислушался, потом взял нож и провел по фаянсу. Звук повторился. Тогда мальчуган сиоза проделал тот же опыт. Но ^а сей раз после удара ножом он положил на край блюда палец. Звук немедленно «погас».
— Почему?—спросил Блез. Но никто из присутствующих не смог ответить ему на этот вопрос.
Мальчик решил сам разгадать загадку звука. В доме часто теперь раздавались внезапно возникавшие и неожиданно прекращавшиеся то веселые, то жалобные звуки звеневшего стекла. Блез экспериментировал со стаканом, с хрустальными рюмками, он тайком забирался в шкаф с посудой. Все это завершилось написанием аргументированного трактата о звуке, построенном не на фантастических предположениях, а на экспериментах, простых и убедительных.
Этьен Паскаль давно заметил необычайные способности своего сына. Еще в восьмилетием возрасте Блез заинтересовался соотношениями между фигурами и их частями и вдруг совершенно неожиданно весьма своеобразно доказал тридцать вторую теорему Эвклида, которая, как известно, гласит, что сумма внутренних углов треугольника равна двум прямым углам.
Несколько лет спустя ему удалось решить проблему, над которой тщетно бился создатель оригинальных весов и математического «метода неделимых» Роберваль. Увлекшись опытами математика Дезарга, Блез потратил немало времени на рассмотрение конических сечений. В 1639 году он написал трактат «Опыт теории конических сечений», украшением которого была сформулированная и доказанная им одна из основных теорем проективной геометрии, устанавливающая важные проективные свойства конических сечений,— известная теперь как теорема Паскаля
И вот теперь, в самый разгар сборов при переезде в Руан, Блез был снова увлечен какой-то идеей, или, как образно заметил его отец, он вновь «услышал звон тарелки».
Что же занимало сейчас мысли юноши? Этьен Паскаль узнал об этом уже после переезда семьи в Руан.
Как-то днем, когда он решил разобраться в кипе счетов и налоговых документов, раздался скрип двери, и Блез вошел в кабинет отца, сгибаясь под тяжестью какого-то невиданного сооружения.
— Что это? — воскликнул Паскаль-старший.
— Счетная машина,— взволнованно ответил
Блез.— Теперь тебе не придется заниматься арифметикой. Эта штука поможет производить все четыре действия: сложение, вычитание, умножение, деление.— И Блез принялся рассказывать отцу о принципах работы своей машины.
Далее из категории История технологий: "Блез Паскаль (продолжение)"
