Он прибыл в СССР с десятью сотрудниками. Каждый из них полагал, что ему дадут делать собственную машину (ведь у этих русских дикарей совершенно нет инженеров!). Не получив таких возможностей, семь из десяти приезжих немедленно повернули обратно. Помощниками Ришара стали советские инженеры, и основная работа легла на их плечи. Среди этих людей оказался Семен Алексеевич Лавочкин, занявшийся расчетами на прочность.
Программа, предложенная Ришаром, предполагала постройку десятка разных самолетов. Но до опытного образца дошел лишь один ТОМ — торпедоносец открытого моря.
Нельзя сказать, что эта машина была самым большим достижением. По своей схеме ТОМ очень напоминал ТБ-1, уже освоенный советской авиапромышленностью. ТОМ создавался как своеобразный дублер морского варианта ТБ-1, но удача самолета Туполева обрекла дублер на бездействие. Дальше опытного образца (обошедшегося, как говорится, в копеечку) дело не пошло, тем более, что избранная Ришаром поплавковая схема к тридцатым годам оказалась чистым анахронизмом. Поплавковые самолеты уступили место летаюшим лодкам.
После того как Ришар уехал восвояси, Лавочкин попал в коллектив конструктора Чижевского, работавшего над первым стратопланом — самолетом стратосферы. Семен Алексеевич занимался здесь прочностью и немного конструкцией крыла.
Затем судьба все-таки свела Семена Алексеевича с одним из корифеев русской конструкторской мысли — Дмитрием Павловичем Григоровичем. Лавочкин попал в его бюро в начале тридцатых годов. К тому времени, находясь в заключении, Григорович вместе с Поликарповым сделал отличный истребитель ВТ-11 (внутренняя тюрьма-11). Конструктор был полностью реабилитирован и выпущен на свободу. Работа шла жаркая. Проектировался истребитель «Z» — секретнейший самолет с мощными реактивными пушками Леонида Васильевича Курчевского. Лавочкин вскоре стал заместителем Григоровича, возглавил расчетную часть и группу общих видов. Большое доверие: ведь молодому конструктору едва перевалило за тридцать. Вместе с Григоровичем делал он и пушечный истребитель ИП, тоже под пушки Курчевского.
Это была настоящая работа! Бюро Ришара выглядело рядом с ней тихой заводью. Еще бы! Лавочкин вышел на магистраль развития советской истребительной авиации. С особым вниманием следил за созданием новых машин Маршал Тухачевский.
Здесь, в КБ Григоровича, Лавочкин поистине нашел себя. Здесь он влюбился в истребитель — машину, где, собственно, и невозможно провести грань между самолетом и оружием. Истребитель открылся Лавочкину этакой летающей пушкой, наводчик которой сидел внутри нее. Высота, скорость, огонь, маневр — вот качества, определяющие боевую ценность истребителя…
Затем работа в Наркомате авиационной промышленности, а вечерами, когда заканчивался служебный день, на бумагу ложились аэродинамические и прочностные расчеты первенца будущей обширной семьи истребителей.
Далее из категории История технологий: "Лавочкин. Их было трое…"
