Хорошо обставленный, особенно по сравнению с русскими рабочими, Вейс тем не менее начал досаждать администрации разными претензиями, ничем в то же время не обнаруживая своего искусства. Еще хуже обстояло дело с обучением рабочих, от которого Вейс определенно уклонялся. Ждать какой-нибудь пользы от такого мастера было нельзя. Администрация завода, связанная угрозой неустойки, не хотела, однако, делать первого шага, но зато она немедленно же согласилась на увольнение, как только Вейс подал о том заявление еще до истечения срока контракта.
Помимо желания расстаться с бесполезным, дорогим и сомнительным специалистом, у администрации казенного стекольного завода было для этого и еще одно веское основание. Оказалось, что познания Вейса не больше знаний местных мастеров: «он, Вейс,— докладывала контора строения домов и садов, которой был подчинен завод,— противу находящихся на здешних санкт-петербургских и назинских стеклянных заводах составления материй и варения поташа и впрочем российских мастеров в знании никакого лутчаго преимущества не имеет и без него обойтится весьма можно. А из мастеровых он никого не обучил…».
Если вдуматься в этот текст, то невольно является вопрос: откуда же появились русские мастера, позволившие легко согласиться на отпуск иностранного мастера, хотя бы и при всех его недостатках?
Ответ на этот вопрос дают работы нашего гениального ученого М. В. Ломоносова. Работая по «теории цветов», он еще в 1748—1749 гг. оказался вынужденным заняться изготовлением цветного стекла, необходимого ему для опытов. Здесь Ломоносову пришлось все проделывать самому и, тем не менее, он в короткий срок разработал рецептуру цветного стекла, так поражающего богатством своих оттенков и сейчас в мозаичных портретах его работы.
При всей глубине своего научною мышления, М. В. Ломоносов никогда не отрывался от практики и во всех своих работах учитывал потребности последней. Когда слухи о его работах по цветному стеклу стали распространяться, контора строений еще в 1751 г. просила Академию Наук поручить Ломоносову обучение одного из своих мастеров, так как на заводе умели делать хрустальную посуду только белого, синего и зеленого цветов.
В результате этой переписки в 1752 г. в лаборатории Ломоносова очутился «архитектурии ученик» Дружинин, который затем в течение года «прилежно изучился составлению цветных стекол». Эта наука и образование не прошли даром. Выпущенный с хорошим отзывом Ломоносова, Дружинин был направлен на казенный стекольный завод и здесь работал до 1773 г., когда по болезни вышел в отставку. К этому времени завод не только безболезненно мог отпустить Дружинина, но и согласиться на увольнение вышеупомянутого Вейса. Переписка, возникшая по поводу мозаической мастерской Ломоносова, перешедшей в казну после его смерти, упоминает о нескольких заводских мастерах, которые, по сведениям администрации, могли снабжать названную мастерскую смальтой для мозаических работ, т. е. умели изготовлять цветное стекло.
Если сравнить заявление администрации завода в 1751 г. по поводу ученичества Дружинина об ограниченности уменья мастеров, если учесть то обстоятельство, что в это время из иностранных мастеров работал на заводе один Вейс, который и сам не обнаружил больших знаний и рабочих завода ничему не научил, то ясным становится, что завод твоими достижениями обязан именно Дружинину, а через него академической лаборатории Ломоносова. Как обнаружила переписка об отставке Дружинина, он по окончании своего ученичества в лаборатории получил от Ломоносова ряд рецептов. Эту рецептуру Дружинин хотел передать заводу под условием «награждения» его, а затем, по-видимому, передал совершенно безвозмездно.
Итак, Дружинин и та группа мастеров, которые у него учились, пользуясь его рецептурой, и положили начало производственному преуспеянию казенного стекольного завода. Их знания заводские русские мастера передавали из поколения в поколение, чему немало способствовало то обстоятельство, что «мастеровые» стекольного завода были на особом положении. А изделия завода пользовались широкой известностью не только в пределах России, но и за границей.
Всем этим, как мы видели, завод обязан академической лаборатории М. В. Ломоносова. Нужно помнить при этом, что вся рецептура Ломоносова самостоятельная,— результат только его собственных работ.
Как работы Виноградова, товарища Ломоносова по заграничному обучению, легли в основу знаменитых изделий фарфорового завода, так высокое качество продукции казенного стекольного завода было обязано опытам гениального выходца из народа, оставившего изумительные следы во всех областях знания, которыми он занимался.
Далее из категории История технологий: "Новинки бытовой техники начала века."