Очищение Ярославского края от поляков (2)

Наконец, 9 февраля 1609 г. под Вологдой собралась рать северных городов, начальство над которой принял воевода Никита Васильевич Вышеславцев; рать скоро достигла внушительной цифры 40,000 человек. Решено было прежде всего очистить Романов и затем уже идти к Ярославлю. Романов служил Тушинскому вору, и Вышеславцев прежде, чем брать его силой, решился попробовать склонить на сторону царя увещаниями; но это не подействовало. Романовцы получили подкрепление из Ярославля, но, не смотря на это, Вышеславцев взял город приступом 3 марта. Сторонник самозванца Петр Голович вышел против него с черными людьми, согнанными насильно из сел и деревень, но потерпел неудачу. Заняв Романов, воевода не торопился идти на Ярославль, а занялся прежде приведением в покорность царю небольших городов и слобод, занятых польскими и казацкими отрядами. Прежде других поднялось Пошехонье; там устроил это дело вологжанин Ларион Монастырев; он привел к крестному целованию на имя царя Василия детей боярских и волостных людей. Таким образом, отпали от самозванца Пошехонье, Молога, Рыбная слобода (нынешний Рыбинск).

В Ярославле приверженцы самозванца заволновались, узнав о действиях северной рати; они начали просить подмоги из Тушина, откуда им прислали пана Тышкевича. Тышкевич выступил навстречу Вышеславцеву, который уже шел на Ярославль, но русские близ села Егорьевского разбили его на голову. Едва только весть о победе Вышеславцева дошла до Ярославля, как народ бросился избивать тушинцев. Воеводы самозванца не осмелились защищаться и бежали. Лишь торговец Шмит попытался было убедить народ не изменять Тушинскому царьку, но поплатился за это жизнью: народ схватил его и бросил в горячий котел, в котором он и сварился. 8 апреля воевода Вышеславцев вступил в город; ярославцы встретили его с образами и хлебом-солью и приняли присягу на верность царю Василию Шуйскому. Отсюда немедленно была подана помощь Угличу, который изнемогал от борьбы с шайками самозванца.

Однако, всем было ясно, что самозванец не помирится так легко с потерею Ярославля и постарается вновь занять его; поэтому немедленно были приняты энергичные меры к укреплению города в ожидании нового нашествия. В Ярославле не ошиблись: отовсюду хлынули сюда шайки поляков, казаков и русских изменников; пришел ростовский воевода Иван Наумов, слуга Тушинского вора, с донскими казаками, пан Микулинский с 1000 человек и пан Вудзило с 1200 чел.; сюда же шел из Суздаля пан Лисовский с 6000 казаков. Ярославцы, узнав о прибытии вражеских войск, отрядили заранее на р. Пахну (за 7-м верст от города) заставу для охраны там через реку переправы. Четыре дня застава не пропускала неприятеля, но они высмотрели другое удобное место, оставили для отвлечения ярославцев у переправы часть отряда, перешли реку в другом месте и 30 апреля явились под Ярославлем. Защищаться было решено до последней крайности. Навстречу подступившим к городу вышли из Ярославля ратные люди и бились целый день до вечера. Будзило сжег Спасскую слободу и на другой день взял большой острог, благодаря измене монастырского служки, который отворил Семеновские ворота и пустил врагов; но города не мог взять, хотя делал по 2 и по 3 раза в день приступы. Ярославцы сделали вылазку и принудили Будзилу отступить, отняв у него знамена и взяв много пленных. 8 мая враги вновь явились под городом, пришел с ними и пан Лисовский. Снова начались приступы, но ярославцы зачищались отчаянно, хотя и терпели во всем страшный недостаток. Неприятели пытались было склонить их к добровольной сдаче города, обещая награду, но горожане остались верными данной присяге. Озлобленные неудачей, неприятели набросились на Спасский монастырь и начали громить его стены. Но засевший в монастыре отряд храбро отражал все приступы, и неприятель 23 мая отступил, опустошивши посады и загородные слободы. Велика была радость ярославцев, освободившихся от самозванца; царь Василий Шуйский прислал им благодарственную грамоту.

В память избавления от поляков ярославцы тогда-же решили воздвигнуть храм в честь Казанской Божией Матери и поставить в нем принесенную из Романова чудотворную икону. При храме образовалась в следующем же 1610 году женская обитель, в которой поселились 72 инокини из сожженного поляками Рождественского монастыря (теперь приходская церковь Рождества Богородицы). Таким образом, Казанский женский монастырь является для Ярославля памятником тяжелой смутной эпохи.