Автор: glavadmin

На исходе короткого январского дня только что наступившего 1868 года на кафедру первого съезда русских естествоиспытателей быстро взошел молодой светлоглазый человек. И не успел председательствующий объявить, что магистр Климентий Тимирязев сделает доклад об изобретенном им приборе, как в аудитории раздался энергичный и выразительный голос:
— Усвоение углерода зелеными частями растении под влиянием солнечных лучей, без сомнения...

Если предположение о защитной роли клеток справедливо, говорил он себе, то заноза, вставленная в тело личинки морской звезды, не имеющей ни нервов, ни сосудов, должна в короткий срок окружиться налезшими на нее подвижными клетками, как это обычно бывает у человека, занозившего себе палец. Сказано — сделано. Он быстро зашагал домой. Перейдя набережную. Илья Ильич направился прямо в сад своего дома. Он сорвал несколько розовых шипов с мандаринового деревца, которое незадолго перед тем играло роль рождественской «елки», и почти бегом вернулся в комнату...

Небольшая деревушка Ринго раскинулась среди нескончаемых каштановых рощ и оливковых садов Сицилии. Они прижали рыбачьи домики к самому берегу моря. И когда волна, лизнув песок, оставляет на нем ракушки и медуз, кажется, что их можно подбирать не выходя из дома. Жаль только что ни медузы, ни морские звезды никому здесь не нужны... Сюда, в этот тихий, всеми забытый уголок Италии, приехал в конце 1882 года Илья Ильич Мечников. Его-то как раз больше всего на свете интересовали самые незамысловатые обитатели морского дна. Мечников изучал в ту пору пищеварение простейших животных и искал подтверждения своим догадкам. После долгих раздумий и наблюдений он пришел к убеждению, что в усвоении пищи принимают участие не только специальные органы, по и отдельные клетки, блуждающие по всему телу животного...

Фон Верден. 4 майя пришед туда, уведомился от рыбаков, что шведы готовились выступить из реки для крейсерства и потому, высадив часть своей пехоты у деревни Кастер, занял близ оной на крутых берегах самое узкое место реки Эмбаха. Непредостереженные шведы вдались в опасность, зашедши в числе 13 шкут в сию узкость, и в 6 часов утра началось сражение, в котором они стесненные и запертые с той и другой стороны не могли почти действовать артиллериею против россиян, на высотах расположенных. Вскоре вся сия эскадра принуждена была отдаться в руки победителей, кроме яхты «Каролус, взорванной самим Лешером. На сих судах взято 96 пушек медных и чугунных и 141 человек...

Невзирая на собственные усилия, государь видел себя в необходимости подкрепления других держав и потому в начале года извещал дворы прусский и датский об успехах в Лифляндии, равно как о том, что идет на помощь Августу, просил объявить шведам воину, ежели русские войска вступят в Литву или Курляндию, а ко второму, который просил денег на содержание флота противу шведов, писал, что Россия, обязанная вспомоществовать деньгами Августу, не может давать их всякому, что датский король обязан для своей пользы вести со шведами войну, что издержки России и без того уже велики, ибо в сем даже годе она имеет флот, состоящий в 20 кораблях и фрегатах, 7 больших галерах и 100 бригантинах, из коих на каждой по 50 чел. людей и по 5 пушек...

Раздраженный Карл начал военные действия тем, что запер Августа в Сандомире с созванным новым сеймом, на котором варшавские сеймы объявлены были противузаконными. Большая часть Польши, встревоженная самовластным распоряжением Карла, была на стороне Августа. Народные собрания снова начались в Варшаве, но Карл двинулся туда и заставил избрать королем Станислава Лещинского, после чего пошел сам противу Августа к Сандомиру. Желание выждать соединения саксонцев с русскими остановило было Августа в Сандомире, но слабость сил противустоять Карлу заставила его выйти навстречу к русским, с которыми он сошелся в Ярославе и пошел вместе с ними для соединения с корпусом саксонцев. Невзирая на препятствия шведов...

Распорядив, таким образом, работы около Петербурга, государь отправился 24 ноября в Воронеж и там, занявшись в адмиралтействе, сам пробовал пушки, при себе велел заложить по собственному чертежу в Таврове под смотрением капитан-командора Юстуса де Грейтера шесть кораблей, из них два 80 пушечных должно было строить Наю, четыре 60-пушечных — Козенцу. По недостатку в пеньке экипажному капитану Августу приказано было старые и негодные канаты, изрубя, раздать по деревням, чтобы, расщипанные на пеньку, могли быть переделаны в новые веревки...

Плавание русских судов по Азовскому морю было свободно, и посланный к соляным озерам капитан Бекман на корабле «Разженное железо», которым начальствовал капитан Лука Стельс, возвратился, привезши соли 100 ластов. Намерение сей посылки состояло не в покупке соли, но в описи берегов, что и было сделано Бекманом с довольным успехом. На сем корабле в первый еще раз 40 чел. одних русских матросов ходили в море с помощью 100 чел. солдат...

Хотя желания государя не знали никаких преград, но исполнение оных было нелегко. Надлежало засыпать пространные болота и осушить их глубокими каналами. Для сего из соседних губерний призваны были крестьяне, которые в тяжких трудах своза камней, песку и других материалов из окрестностей, в изнурительных работах около рвов и бесчисленных построек, не имея почти никаких жилищ и при худой пище, подверженные всем переменам воздушным, болели и умирали во множестве. Равным образом трудные подвозы по неустроенным еще дорогам из внутренности России, стоившие великих издержек, часто заставляли терпеть совершенный недостаток около нового города. Но сии неудобства вскоре были отвращены предусмотрительностью государя, употребившего для работ пленных шведов и других, и новая столица можно сказать волшебною силою возникла из недр земных...

Вследствие сего происшествия отряжены были фельдмаршалом государь, числившийся в то время в чине бомбардирского капитана, и поручик Меншиков, как офицеры, лучше других знающие морские дела. В 30 лодках посажены были два гвардейских полка, с коими государь спустился ввечеру к устью и, осмотрев шведскую эскадру, скрылся за островом, лежащим на левой стороне Невы и образуемым рукавом Невы, названным после Фонтанкою...

В Воронеже строение кораблей продолжалось с поспешностию, для чего устроены были на Устюжне чугунные заводы, на которых лили ядра и другие припасы. Но работа за старыми кораблями превосходила трудность построения новых. Док Перри еще не был готов. Малые суда и галеры починивались по одиночке в плавучем доке. Изнурительные и неусыпные труды, нездоровый воздух и помещение рабочих людей на скорую руку заражало их особого рода лихорадкою, от которой они пухли и умирали во множестве, между тем как сии были необходимы, почему набирали их, новых, с Вологды, Ярославля, Костромы, Галича и прочих мест. Кроме Воронежской верфи, в Казани, на устье Казанки и на уклоне за Волгою приготовлялись катеры, шмаки и каты для доставления в Азов материалов и провианта...

Между протчим поиски над неприятельскою землею не прекращались: разъезды русских разоряли окрестности городов, перехватывали подвозы, пресекали сообщения. В декабре месяце один отряд сожег четыре шведские шкуты, пришедшие с моря с припасами для вспоможения Нарве и стоявшие во льду реки Наровы...